Вчера в рамках Дня памяти политзаключенных на «спецобъекте НКВД» в Коммунарке, что находится на 25 км. Калужского шоссе, была проведена церемония возложения цветов и открытия «Стены памяти» из 6609 человек, расстрелянных здесь в конце 30-х-начале 40-годов.



«Коммунарка», в которой располагалась дача Ягоды, отличается от «Бутово» тем, что тут во времена Ежова расстреливали преимущественно высоко поставленных членов партии, правительства и НКВД (соратников Ягоды). В частности, Николая Бухарина, Алексея Рыкова и Осипа Пятницкого. А также писателей Бориса Пильняка, Бруно Ясинского.
Здесь же расстреляны и похоронены: заместитель Дзержинского Яков Петерс, заместитель Ягоды Яков Агранов (которого, к слову, не реабилитировали), Павел Дыбенко, муж Коллонтай и один из организаторов подавления Кронштадтского и Тамбовского восстаний, Сергей Шпигельглас («Дуглас») - организатор убийств и похищений в Европе в 30-е годы, Борис Берман, комиссар государственной безопасности 3-го ранга (1937), входил в состав особой тройки НКВД СССР, Ида Авербах, жена Ягоды, прокурор, характеризовавшая ГУЛАГ, как идеальное средство «превращения наиболее скверного людского материала в полноценных активных сознательных строителей социализма», Бела Кун – венгерский коммунист, ответственный за массовый террор в Крыму в 1920 году.

Понятно, что все они убиты в результате политических репрессий тех лет. Но ведь они были и участники, и активные сторонниками сталинского режима. А погибли в силу сложившихся обстоятельств, из-за внутрипартийной борьбы и разборок в среде самого НКВД. То есть оказавшиеся одновременно и жертвами, но и палачами.



Достойны ли они «вечной памяти»?